Вольф Эрлих
(1902-1937)

          Вольф Иосифович Эрлих родился 7 июня в 1902 году в Симбирске в семье провизора Иосифа Лазаревича. После Симбирской гимназии учился на историко-филологическом факультете Казанского университета. Во время гражданской войны служил в Красной армии в качестве секретаря педагогической лаборатории Главного политического Управления Просвещения Комитета Татарской республики. В 1920 году проходил курс всеобуча в 1-ом пехотном Казанском территориальном полку.
          Учился на литературно-художественном отделении общественных наук Петроградского университета, но в 1923 году был уволен за неуспеваемость. В 1925 году Эрлих занимал чекистскую должность ответственного дежурного Первого Дома Советов, бывшей гостиницы “Астория”, в этом же году получил двухкомнатную квартиру по улице Некрасова. Эрлих был также одним из понятых в 5 номере “Англетера”, где в том же 1925 году нашли тело Есенина. Позже он написал воспоминания о поэте, вложив в его уста такие слова: “Знаешь, есть один человек... Тот, если захочет высечь меня, так я сам сниму штаны и сам лягу! Ей-Богу, лягу! Знаешь – кто? – он снижает голос до шепота: – Троцкий!” Об отношении Сергея Есенина к Троцкому говорит его персонаж Чекистов-Лейбман в поэме “Страна негодяев”. Начиная с 1926 года Эрлих опубликовал 9 книг, в частности: “В деревне” 1926, “Волчье солнце” 1928, “Арсенал” 1931 и других. В 1929 году вышла его книга о Софье Перовской. В 1936 году вместе с Н.Берсеневым написал сценарий к фильму “Волочаевские дни”.
         19 июля 1937 года Вольф Эрлих был арестован. Комиссией НКВД и прокуратуры СССР 19 ноября 1937 года по обвинению: ст. 58-1а-7-10-11 УК РСФСР приговорен к расстрелу. Расстрелян 24 ноября 1937 года.

 

О СВИНЬЕ

Когда, переступив все правды, все законы
И заложив полвека под сукно,
Свои медлительные панталоны
Ты выведешь перед моё окно,

И улыбнутся вдруг тебе свиные рыла
Багровой свиткою несожранных чудес,
И ты внесёшь лысеющий затылок
И жир на нём под холстяной навес,

И наконец, когда войдёшь ты в лавку
И хрюкнешь сам, не подобрав слюны,
И круглый нож, нависший над прилавком,
Тебе нарежет стопку ветчины,

Припомни друг: святые именины
Твои справлять отвык мой бедный век.
Подумай друг: не только для свинины —
И для расстрела создан человек.

 

МЕЖДУ ПРОЧИМ


Здесь плюнуть некуда. Одни творцы. Спесиво
Сидят и пьют. Что ни дурак — творец.
Обряд всё тот же. Столик, кружка пива
И сморщенный на хлебе огурец.

Где пьют актёры — внешность побогаче:
Ну, джемпер там, очки, чулки, коньяк.
Европой бредит, всеми швами плачет
Недобежавший до крестца пиджак.

И бродит запах — потный, скользкий, тёплый.
Здесь истеричка жмётся к подлецу.
Там пьёт поэт, размазывая сопли
По глупому прекрасному лицу.

Но входит день. Он прост, как теорема,
Живой, как кровь, и точный, как как затвор.
Я пил твоё вино, я ел твой хлеб, богема.
Осиновым колом плачу тебе за то.

1931

<= На главную

Hosted by uCoz