Анна Радлова

Анна Радлова
(1891 – 1949)

          Анна Дмитриевна Радлова (урожд. Дармолатова) родилась16 февраля 1891 года в Петербурге в дворянской семье. После окончания Бестужевских курсов занялась литературной деятельностью. В 1916 году впервые опубликовала три стихотворения: "Перед вечером мы шли среди поля", "Италия", "Горят два солнца", в журнале "Аполлон". В 1918 -1921 гг. входила в литературный круг Н.Гумилева и М.Кузмина. Свою последнюю вышедшую при жизни в 1929 году книгу стихов “Форель разбивает лёд” Михаил Кузмин посвятил Анне Радловой. В 1918 году в петроградском издательстве "Фиаметта" вышла книга её стихов “Соты”. В 1920 году в издательстве "Алконост" вышла вторая книга стихов Радловой – “Корабли”, в 1922 году в издательстве "Petropolis" книга стихов “Крылатый гость”, которая стала последней, так как она перешла к переводам Шекспира (пьесы в её переводах идут до сих пор), Бальзака, Мопассана и других зарубежных писателей. Написанная в 1931 году “Повесть о Татариновой” была издана только в 1997 году.
          В марте 1942 года Анна Радлова была эвакуирована из Ленинграда в Пятигорск с Театром им. Ленсовета, в котором она работала зав. Литературной частью, вместе с мужем, главным режиссером театра Сергеем Эрнестовичем Радловым. В августе в Пятигорск вошли немцы, театр не успели эвакуировать. В начале февраля немцы перевозят театр в Запорожье, здесь Анна Радлова искала возможности встречи с партизанами, но в сентябре 1943 года театр перевезли в Берлин. Затем одна часть театра во главе с Радловым оказалась на юге Франции, где они показывали для русского зрителя спектакль “Без вины виноватые” А.Н.Островского. После освобождения Франции Радловы уехали в Париж, а затем по предложению советской миссии в Париже вылетели в Москву. Эта была ловушка, здесь их ждал арест, обвинение в измене Родине и приговор – 10 лет заключения.
          23 февраля 1949 году Анна Радлова умерла в лагере под Рыбинском. Похоронили поэтессу, учитывая ее заслуги, в одежде и в отдельной могиле, но без гроба. Сергей Радлов установил на могиле чугунный крест.
          Со временем место захоронения было забыто и утеряно, но благодаря энтузиазму ребят и учителей из рыбинской школы №15, членов клуба “Изыскатель”, могила поэтессы в окрестностях деревни Стерлядево была найдена. Взамен украденного уже после нахождения могилы чугунного креста им удалось установить памятник в виде мраморной глыбы.

Использованы материалы http://www.perebori.narod.ru/poselok/ludi.htm.

* * *

Мы из города слепого
Долго, долго ждём вестей.
Каждый день приносит снова —
Нет ни вести, ни гостей.

Может быть, наш город тёмный
В тёмном море потонул,
Спит печальный, спит огромный
И к родному дну прильнул.

Александрова колонна
Выше всех земных колонн,
И дворец, пустой и сонный,
В сонных водах отражён.

Всё, как прежде. Только ныне
Птицу царскую не бьют,
Не тоскует мать о сыне,
Лихолетья не клянут.

Спят любимые безбольно,
Им не надо ждать и жить,
Говорить о них довольно -
Панихиду б отслужить.

1917. Декабрь.

* * *

“Человек человеку — бревно”
А. Ремизов

Крепче гор между людьми стена,
Непоправима, как смерть, разлука.
Бейся головою и в предельной муке
Руки ломай — не станет тоньше стена.
Не докричать, не докричать до человека,
Даже если рот — Везувий, а слова — лава, камни и кровь.
Проклинай, плачь, славословь!
Любовь не долетит до человека.
За стеною широкая терпкая солёная степь,
Где ни дождя, ни ветра, ни птицы, ни зверя.
Отмеренной бесслёзной солью падала каждая потеря
И сердце живое моё разъедала, как солончак — черноземную степь.
Только над степью семисвечником пылают Стожары,
Семью струнами протянут с неба до земли их текучий огонь.
Звон тугой, стон глухой, только сухою рукою тронь
Лиры моей семизвёздной Стожары.

1920

АНГЕЛ ПЕСНОПЕНЬЯ

Жаркий, душный, душистый ветер,
Звон непрерывный, в жилах свирель,
То вчерашний ли хмель,
Или жаркая вьюга, круженье, пенье, радельный вечер.
Как оперённые стрелы — глаза его, он — шестикрылый.
Гончаровой снились такие ангелы в московских снегах.
Гость крылатый, ты ли, ты ли?
Ведь сказано — любовь изгоняет страх.
Сладкий ужас залил мне грудь и плечи,
Песню нудишь, а из губ запёкшийся рвётся крик.
Какой знахарь от смертельного поцелуя излечит?
А прежде ты был мне добрым братом,
                             мой страшный, мой страстной,
                                                       мой страстный двойник.
Вот раздвинулись бесшумно стены, мы летим
                                                       над Васильевским Островом,
Вот мелькнуло Адмиралтейство, Россия,
                            потом, покачиваясь, поплыла ржавая земля.
Ты распластан и пригвожден крылами острыми
К носу воздушного моего корабля.
Лечу зигзагами по небесному чёрному бездорожью.
Бездорожный волк бежит по чёрному снегу
                            яростным талым мартом,
Прямо в глаза мне глядят грозные глаза Божьи,
А я обеими руками прижимаю к себе
                            российскую, рваную, географическую карту.

<= На главную