Микола Зеров

Микола Зеров
(1890 – 1937)

          Николай (правильнее Микола) Константинович Зеров родился 26 апреля 1890 года в городе Зеньков Полтавской губернии в семье учителя. После окончания Зеньковской школы, где его однокласником был будущий украинский писатель и гуманист Остап Вишня, Зеров продолжил учёбу в Киевской гимназии, затем в 1908-14 годах был студентом историко-филологического факультета Киевского университета. После окончания университета Зеров несколько лет работает учителем затем становится профессором Киевского архитектурного института и, позже, профессором Киевского университета. К этому времени он становится лидером поэтов "неоклассиков", активно занимается переводами не только на родной украинский язык, но и на русский, преимущественно древнеримских поэтов – Горация, Овидия, Авсония и т.д.
          Литературное творчество Зерова постоянно подвергалось нападкам критики, а с конца 20-х годов началось политическое преследование поэта, завершившееся арестом в ночь с 27 на 28 апреля 1935 года на станции Пушкино под Москвой, откуда он был этапирован для следствия в Киев. Зеров был обвинён в создании и руководстве украинской контреволюционной националистической организации и приговорен к 10 годам лагерей. С июня 1936 года поэт находился на Соловках; 2 апреля 1937 года датировано последнее письмо Зерова в Киев, — к письму был приложен перевод на украинский стихотворения Пушкина "К Овидию".
          “Тройка” УНКВД по Ленинградской области 9 октября 1937 года провела "чистку" Соловецкой тюрьмы ГУЛАГ НКВД СССР. К расстрелу были приговорены 1825 соловецких узников. По делу № 103010/37 г. приговорили к расстрелу большинство именно украинцев (134 "украинских буржуазных националистов") – Омельяна Волоха, Марка Вороного, Николая Зерова, Антона Крушельницкого, Николая Кулиша, Леся Курбаса, Юрия Мазуренко, Валериана Подмогильного, Павла Филиповича, Клима Полищука... Оперативная часть Соловецкой тюрьмы обвинила их в том, что "оставаясь на предыдущих контрреволюционных позициях, продолжая контрреволюционную шпионскую террористическую деятельность, они создали контрреволюционную организацию". 3 ноября 1937 года, в канун празднования 20-й годовщины Октябрьского переворота, Микола Зеров был расстрелян в лесном карельском урочище Сандармох под Медвежьегорском. (В ознаменование 20-летия Великого Октября с 27 октября по 4 ноября 1937 г. были расстреляны 1111 бывших узников Соловецкого лагеря особого назначения).. Сейчас в том лесу мемориальное кладбище. Кресты скорби. Деревянная часовенка. И памятник – гранитная глыба с надписью: "Люди, не убивайте друг друга".

ЛЕСТРИГІОНИ

Одіссея, Х, 80-134

"Тут, царю, дикий край неситих лестригонів
Та струджених рабів, що вівці стережуть.
Як привела тебе твоя заклята путь
В ці селища смутні недолі та прокльонів?

Ти кажеш: "Поліфем!.." Нащадок Посейдонів,
Він знав вогонь, а ці — сире і свіже рвуть,
Не має впину їх непогамовна лють,
Не відають святих гостинності законів.

Не йди, зостанься тут. Є схови серед скель.
Вночі я справлю твій стовеслий корабель
У тиху сторону народів хлібоїдних.

А сам лишуся тут у горі та біді,
Я тільки думкою до скель полину рідних,
Я тільки чайкою… з тобою… по воді!"

1926

ЛЕСТРИГОНЫ

/
Одиссея, X, 77-134

Улисс! Тут земли ненасытных лестригонов,
Тут жалкие рабы отары стерегут.
Какою злой судьбой ты оказался тут —
В обители беды, проклятий, злобных стонов?

Ты скажешь — Полифем? Потомок Посейдонов,
Тот всё же знал огонь! А эти мясо рвут
Ногтями! Тут любой неудержимо лют.
Гостеприимство? Нет здесь никаких законов!

Останься, не ходи! Укройся под скалой,
Я ночью снаряжу корабль стовеслый твой...
Туда, где хлеб едят, где нету сыроядцев...

А сам останусь тут, меж горем и бедой.
Мне б только призраком до скал родных домчаться!
Мне б только чайкою с тобою над водой!

Перевод В. Бетаки

СВЯТОСЛАВ НА ПОРОГАХ

Варуфорос? Геландрі? Змеженілий,
Липневі води котить Вулніпраг.
А князь стоїть, невитертий варяг —
Веде свої на північ моноксили.

Та сам полинув би що тільки сили
Під Доростолом свій поставить стяг:
Він народивсь для бою і звитяг…
Що Київ? Мати? Досвід посивілий?

І хоче вже вертати байдаки;
Та раптом крик, по скелях хижаки;
Бряжчать мечі і знемагає слава.

Хто в далеч рвався, головою ліг,
І з черепа п’яного Святослава
П’є вже вино тверезий печеніг.

7.06.1930

СВЯТОСЛАВ НА ПОРОГАХ

Варуфорос? Геландрий? Что есть силы
Кипит водой июльской Вулнипраг.
Упрямый князь, отчаянный варяг
Ведет свои на север моноксилы.

Ему хватило дерзости и пыла
Под Доростолом свой воздвигнуть стяг,
Он вырос в битвах, в воинских страстях,
И мать, и отчий град ему постылы.

Казалось, снова стала близью даль,
Но вот опять гремит на скалах сталь
И князя стороной обходит слава.

Чем злей отвага, тем короче век:
Из черепа хмельного Святослава
Пьет молча брагу трезвый печенег.

Перевод К. Михеева

ЧИСТИЙ ЧЕТВЕР

И абіе пътель возгласи…

Огні і теплий чад. З високих хор
Лунає спів туги і безнадії.
Навколо нас кати і кустодії,
Синедріон і кесарь, і претор.

Це долі нашої смутний узор,
Для нас на дворищі багаття тліє,
Для нас пересторогу півень піє,
І слуг гуде архиєрейський хор.

І темний ряд євангельських історій
Звучить як низка тонких алегорій
Про наші підлі і скупі часи.

А навкруги — на цвинтарі, в притворі —
Свічки і дзвін, дитячі голоси
І в темному повітрі вогкі зорі.

ЧИСТЫЙ ЧЕТВЕРГ

И вдруг запел петух...

Тепло и чад свечей. С высоких хор
В тоске и скорби льется песнопенье.
Здесь — палачей и сторожей скопленье,
Синедрион, и кесарь, и претор.

Здесь — нашей доли роковой узор.
Для нас петух пропел предупрежденье,
Для нас и слуг архиерейских бденье,
И у ограды тлеющий костер.

И мглистый ряд евангельских историй
Струится цепью тонких аллегорий
О подлости и грязи наших дней.

И за дверьми, на паперти, в притворе —
Колокола и голоса детей,
И звезды ясные в ночном просторе.

Перевод И. Качуровского

<= На главную